Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156
Развернул жеребца назад, готовый продолжать дробить половецкий строй. Ан, оказалось, что дробить-то уж и некого: оставшиеся в живых степняки разбегались в стороны, пытаясь укрыться за заборами и избами.
Боярин осмотрелся. Похоже, с попытками организованного сопротивления было покончено. Девять с лишним сотен русских всадников затопили деревеньку, азартно рубя разбегающихся степняков. Один из таких с белыми от смертного ужаса глазами выскочил прямо перед мордой Буяна. Жеребец, еще не остывший от схватки, всхрапнув, взвился на дыбы и обрушил передние копыта на половца. Вскрик, хруст костей. Жеребец опустился на все четыре ноги, потоптался на поверженном теле. Отошел, опустил голову, обнюхал труп, ставший похожим на ком грязных окровавленных тряпок, фыркнул и помотал головой.
— Хорошо! Молодец! — потрепал коня по шее Ратьша, привстал на стременах, крикнул, поворачиваясь в седле, чтобы его слышало, как можно больше рязанцев:
— Языков берите! Языков!
Потом послал Буяна к берегу, куда сбегались немногие оставшиеся в живых враги. Берег здесь был подмыт течением и обрывист. Обрыв высотой сажени в три. Сразу под берегом начиналась глубина. Десятка три-четыре половцев столпились здесь, теснимые сотней Рязанских всадников. Крайние пытались отмахиваться саблями — копий не было, то ли потеряли, то ли не успели прихватить, когда выскакивали из жилищ. Было видно, что еще пара мгновений и степняки начнут сыпаться в холодную темную воду реки.
— Стоять! — останавливая коня позади своих воинов, рявкнул Ратислав. — Осади! Этих живыми брать!
Конечно, напор русичи ослабили не сразу: кто не расслышал голос воеводы, кто в боевом угаре не смог сразу остановиться. Пяток кочевников с громким всплеском все же свалились в реку. Четверо утонули сразу. Попытался выплыть только один. И то, видно, потому что выскочил из избы только в легких полотняных штанах и рубахе, даже сапоги не успел натянуть. Плыл плохо, по-собачьи, но речка была шириной саженей сорок-пятьдесят и у противоположного берега имелась отмель. Доплывет, похоже, решил Ратислав, а упускать нельзя. Он повесил щит на седельный крюк у левого колена, сунул меч в ножны и натянул на левую руку защитную рукавичку, предохраняющую от удара тетивы при стрельбе. Достал лук из налучья, притороченного к седлу слева сзади. Выехал на край обрыва чуть в стороне, от сбившихся в кучу половцев и окруживших их рязанцев, достал стрелу из тула, притороченного к седлу справа. И рязанцы и половцы прекратили драку. Рязанцы по приказу воеводы, а половцы тому и рады — куда им драться пешим против конных с одними саблями, которые и то были не у всех. Теперь все следили за пловцом, которого течение сносило как раз в сторону Ратислава. Тот стрелять не спешил. Зачем? Убьет в воде — течение унесет труп вместе со стрелой. А стрелы у боярина отборные, сделанные известным Рязанским мастером по заказу, ровные, как струны на гуслях, потому не дешевые. Пускай беглец доберется до берега, там и достанем. Далековато? Пятьдесят саженей? Ну, нет, только не для Ратьши, который с луком дружит с малых лет. Потом пошлет кого на тот берег на лодке — вон они лежат на берегу — принесут стрелу.
Половец добрался до отмели, поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к близкому берегу. Убивать со спокойным сердцем, как Могута, например, Ратислав до сих пор не научился, потому, ожесточая себя, вспомнил, как расстреливали тогда его и его близких, тоже в реке булгары. Тут, понятно, были половцы, но все равно — враги, которые истребили несчетное множество его соплеменников. И этот, может, еще вчера глумился над русской девчонкой и перехватывал горло, как барану, какому-нибудь старику. Беглец, тем временем, добрался до берега, оглянулся, увидел Ратьшу с луком готовым к стрельбе, подпрыгнул и припустил к прибрежным кустам. Откуда резвость взялась. Боярин рывком натянул тетиву до уха — лук заскрипел, согнувшись в дугу — выцелил спину половца, взял упреждение и пустил стрелу. Тетива рубанула по защитной рукавичке. Стрела почти по прямой рванулась следом за бегущим и воткнулась ему под левую лопатку. Тот споткнулся, упал и застыл недвижим. Видно, умер сразу, еще набегу.
И рязанцы и, сгрудившиеся у обрыва половцы, дружно выдохнули. Рязанцы одобрительно загомонили — хороший выстрел. Даже кто-то из степняков одобрительно зацокал языком. Ратьша убрал лук в налучье, подъехал к толпе. Рязанцы расступились, давая ему подъехать ближе к половцам. Он остановился от них в паре саженей, окинул тяжелым взглядом. Степняки притихли, понимая, что решается их судьба.
— Сдавайтесь, — по-половецки, негромко, но уверенно произнес боярин. — Тогда будете жить.
Развернул коня, отъехал в сторону. В кольце Рязанских всадников остался проход. Думали половцы недолго — здесь-то точно быстрая смерть. Один за другим побросали щиты и сабли, у кого они были, и, понурив головы, двинулись в оставленный проход.
Ну, ладно, здесь все кончено. А что в других местах. Ратьша окинул деревеньку взглядом. Похоже в других местах тоже. Ан, нет! У самого большого двора, огороженного высоким тыном, видна какая-то сутолока. Он послал Буяна в ту сторону. Саженях в ста от ограды его перехватил Могута, разгоряченный боем и, потерявший свою обычную невозмутимость.
— Осторожнее, боярин! — крикнул он. — Тут с полсотни засело. Ворота заперли, стрелы с тына мечут.
Досадно! Не получилось все сделать быстро. Ратьша снял щит с крюка, вздел на руку — надо поберечься. Подъехали уже вдвоем ко двору. Скорее даже укрепленной усадьбе. Видно жил здесь человек не бедный. А может всей деревней воздвигли оборонительный частокол вокруг одного из дворов, чтобы было где хорониться в случае внезапного набега из степи. А стена получилась знатная: две с лишним сажени высотой с боевыми полатями изнутри, укрепленные ворота с башенкой над ними. С наскока не возьмешь.
Вокруг этой маленькой крепости кружило с пару сотен Рязанских всадников с луками наготове. Видно, не давали высовываться из-за гребня частокола половецким стрелкам. Ну да, вот один выглянул, спустил тетиву и сразу спрятался. Вовремя — тут же в это место полетело с десяток русских стрел. Две, или три воткнулись в заостренные верхушки бревен тына.
Боярин остановил коня напротив ворот саженях в пятидесяти. Бревна вокруг длинной продольной бойницы, чернеющей в воротной башенке, были утыканы стрелами. Тоже старались не давать высовываться отсюда защитникам. Ратьша осмотрелся. Неподалеку у соседнего двора лежала куча ошкуренных бревен. Видно готовили для какого-то строительства.
— Берите бревно! — крикнул он, гарцующим вокруг воинам. — Высаживайте ворота! Чего вошкаетесь!
Пара десятков рязанцев погнали коней к бревнам, спешились, раскатали кучу, подхватили самое большое и почти бегом потащили его к воротам. Половцы, увидевшие опасность, попытались расстрелять их из луков, но рязанцы,
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156
